Добрый кровосос — тема, которая стала довольно распространённой в современной медийной и общекультурной сферах жизни. Образ положительного вампира, которого как минимум тяготит его собственная природа, уже давно не единичен в литературе и кинематографе. Откуда попали в современные произведения различные образы вампиров и их принципиальные отличия.
Эдвард из «Сумерек»: яркий представитель «хороших вампиров»
Скорее всего большинство смотрели или хотя бы слышали о нашумевшем сериале про вампиров под названием «Сумерки». «Сумерки» основаны на романе-бестселлере о запретной любви между смертной девушкой Беллой и бессмертным вампиром Эдвардом.
Подобно Ангелу из сериала «Баффи — истребительница вампиров», юношу-вампира Эдварда преследует собственное бессмертие и инстинкты и он как бы «застрял между двумя мирами».
Его образ заставил меня задуматься о тенденции современной массовой культуры изображать романтичных, добрых вампиров. Дракула Френсиса Копполы, вампир Луи в «Интервью с вампиром» или Ангел из «Баффи» сразу же приходят на ум. Это заставило меня задуматься: что является прототипом «хорошего вампира»?
Чтобы выяснить это, я подумал вернуться к истокам современных историй о вампирах. В конце строки я заново открыл для себя одну легендарную летнюю ночь 1816 года…
«Франкенштейн» Мэри Шелли и «Вампир» доктора Полидори
Темной и ненастной ночью в Швейцарии несколько прославленных друзей встретились на вилле лорда Байрона под названием Диодати. Среди приглашенных наиболее известными были Перси Шелли, признанный классик британского романтизма и его жена Мэри Шелли. Менее известным персонажем был доктор Джон Полидори. Лорд Байрон придумал конкурс: каждый должен написать свою сверхъестественную историю.
В результате этого конкурса возник «Франкенштейн или Современный Прометей» Мэри Шелли. Тем не менее, была вторая книга, о которой сегодня почти забыли: «Вампир» доктора Полидори. По иронии судьбы одна дождливая ночь смогла породить два главных монстра двадцатого века: детище Франкенштейна и Вампира, позже названного Дракулой.
Возможно, стоит добавить, что эти два персонажа совершенно противоположны с моральной точки зрения. Доктор Франкенштейн у Шелли — человек с благими намерениями, хотя и заблуждающийся, человек, чья жажда знаний приводит к созданию монстра. В противовес первому вампир Полидори — это чудовище, скрывающееся за образом человека с благими намерениями.
Возможно ли, что тема «хорошего вампира» восходит к «Франкенштейну» Шелли? Между этими двумя фигурами есть некоторая связь, но вампир не франкенштейновский ученый: его обычно изображают аристократом. Возможно, следует углубиться в анализ вампира Полидори.
Главный герой «Вампира» Полидори, лорд Ратвен, как и более поздний граф Дракула, — во многом утонченный, притягательный джентльмен, который буквально гипнотизирует всех в своем присутствии. Однако под этим безупречным внешним видом скрывается хищник, который питается живыми и живёт за счёт них без тени сожаления.
Некоторые предполагают, что прототипом лорда Ратвена является сам лорд Байрон. В то же время не следует забывать, что Полидори писал свою работу в эпоху, когда понятие Бессмертного было введено в литературу основополагающей книгой Уильяма Годвина (отца Мэри Шелли) «Святой Леон».
Бессмертный «Святой Леон» Уильяма Годвина и «Святой Ирвин» Перси Шелли
В романе Святой Леон» рассказывается об харизматичном дворянине Графе Реджинальде, который получает алхимический эликсир жизни у таинственной личности по имени Франческо Зампьери. Граф Реджинальд он же Святой Леон — довольно доброжелательный джентльмен, основным мотивом к действию которого является помощь людям и человечеству в целом, но в конечном итоге его мучает проклятие бессмертной жизни.
Именно идею «одержимости бессмертием» осуждает Годвин. В своем романе он рисует и закрепляет литературный образ «проклятого бессмертного», скитальца, который не может найти покоя.
Образ созданный Годвином в «Святом Леоне» почти сразу же был подхвачен Перси Биши Шелли, его зятем, который опубликовал крайне похожую на оригинал версию романа своего тестя.
Выводы об истоках «добрых вампиров» наших дней
Я не знаю, читал ли Полидори Годвина и Шелли, но думаю, что это весьма вероятно. Мари Малви-Робертс также кратко указал на связь между «Вампиром» Полидори и «сюжетом бессмертных». В любом случае фигура одинокого и аристократического джентльмена, который скитается по земле из-за своего проклятого бессмертия, имеет определенное сходство с лордом Ратвеном и графом Дракулой.
Однако у Полидори одинокий аристократ сопоставим со зловещей фигурой «таинственного незнакомца» (Зампьери или Джинотти) и, таким образом, становится двуличным злодеем.
Для сравнения, и Годвин, и Шелли, кажется, относятся к благородной фигуре с определенной симпатией: святой Леон, в конце концов, ошибается лишь в том, что имеет человеческие стремление присущие большинству людей, он одержим молодостью и бессмертием. На самом деле в загадке Святого Леона и Вольфштейна есть странная актуальность, которая вызывает вопрос: если бы кто-то предложил вам дар вечной жизни, разве вы не приняли бы его?
Именно с этим сочувствующим образом бессмертного, я думаю, мы можем сравнить нынешний мотив «хорошего вампира», а не с представлениями и интерпретацией Полидори и Стокера. Персонаж Полидори, разумеется, послужил прототипом определённого типа вампира; но Дракула Френсиса Копполы, Ангел Джосса Уидона и Эдвард из «Сумерек» больше похожи на несчастного святого Леона Годвина, чем на злого лорда Ратвена. Все они «проклятые бессмертные», расплачивающиеся за свое бессмертие.
